И
Чехов сам приходит на репетицию «Чайки». Ольга Леонардовна навсегда
запомнила этот день – 9 сентября 1898 года, день, когда она впервые
встретилась с Антоном Павловичем. Узнав накануне от Немировича-
Данченко, что Чехов будет на репетиции, она буквально летит по Воздвиженке
– там находился Охотничий клуб, где шли репетиции, пока не было
готово здание театра, - зная, что сейчас она увидит писателя, которого
любила вся Россия. Чехов посмотрел, поговорил с актерами… И ушел
в недоумении – Станиславский не понял пьесу, актеры не слушали объяснений
автора, они явно еще не сыгрались друг с другом. Только благодаря
Немировичу-Данченко, который очень любил и хорошо понимал драматургию
Чехова, а так же энтузиазму актеров, спектакль состоялся.
Заметил Чехов Ольгу Книппер на премьере первого спектакля
Художественного театра – пьесы «Царь Федор Иоаннович», где она играла
царицу Ирину. Он был очарован ее лицом, ее голосом, величием, с
которым она играла эту роль, и всем об этом сообщал.
На другой день Чехов уехал в Ялту.
В игре Книппер в первую очередь отмечали ее непреодолимое
сценическое обаяние и искренность. Она не играла, а жила на сцене
– именно так учил своих актеров Станиславский. Образованная, интеллигентная,
скромная, с тонким чувством юмора, с интересной внешностью – она
всегда была в центре внимания. И тем не менее она – как и все актрисы
Художественного театра – не была похожа на актрис того времени.
Когда труппа Художественного театра был на гастролях в Санкт-Петербурге,
актеров чуть было не пропустили встречающие на вокзале – настолько
они отличались от общепринятых тогда норм. Актрисы Художественного
театра одевались всегда подчеркнуто строго, элегантно, но скромно
– закрытые платья, простые длинные юбки, строгие «английские» костюмы,
никаких последних парижских туалетов, ярких красок, блеска и вычурности.
У Ольги Леонардовны были вкус, абсолютное чувство композиции, внутреннее
благородство и интеллигентность поведения. Вадим Васильевич Шверубович,
сын ее лучшего друга, актера Художественного театра Василия Ивановича
Качалова, вспоминает, как в феврале 1920 года Книппер в составе
качаловской труппы едет в теплушке из Новороссийска: ветер, жуткий
холод, все жмутся друг к другу, мрачные и подавленные… А в центре
вагона сидит – абсолютно прямо, - на чемодане Ольга Леонардовна,
рядом на другом чемодане расстелена белоснежная салфетка,
а на ней – свеча в фарфоровом подсвечнике и книга в сафьяновом переплете.
Вокруг грязь, стрельба, ругань, а она сидит, словно в номере роскошного
отеля, кутается в белоснежный оренбургский платок, и читает…
Премьера «Чайки» в Художественном театре состоялась
17 декабря 1898 года. Первые два акта прошли в абсолютной тишине
– публика находилась в глубоком недоумении. Все было непривычно
– и пьеса, и исполнение, и оформление сцены. Но когда закончился
третий акт, зрительный зал взорвался сумасшедшим восторгом. И пьеса,
и талант Чехова-драматурга были реабилитированы.
Книппер играла Аркадину – стареющую актрису, не желающую
замечать приближение старости. А ей было всего тридцать! То, как
она сыграла это старение – не старость, а именно старение! – это
было незабываемо. Премьеру она играла с сильнейшим бронхитом, с
температурой 39, и после бурной премьеры слегла совсем.
А Чехов в Ялте, получив поздравительные телеграммы,
а затем – известие об отмене спектакля, решил, что болезнь Книппер
– лишь предлог, чтоб не волновать его известием о новом провале…
Весной 1899 Чехов приезжает в Москву и идет на представление
«Чайки». Актеры долго не играли – во время Великого поста спектаклей
не было, - помещение чужое, декорации тоже… Чехов был ужасе. Станиславский
еле смог его успокоить. По прошествии некоторого времени Чехов не
только принял постановку «Чайки», но и согласился на то, чтобы его
новая пьеса – «Дядя Ваня» – тоже ставилась в Художественном театре.
Как-то после спектакля за кулисы к Ольге Леонардовне
пришел ее друг, актер того же театра Александр Леонидович Вишневский,
и привел с собой сестру Чехова, Марию Павловну. Она пригласила Книппер
в Мелихово, где тогда жила семья Чеховых, и Ольга Леонардовна провела
там три дня. Потом сам Антон Павлович нанес ей визит – он, который
крайне редко наносил визиты. Потом они вместе ходили на выставку
Левитана – друга Антона Павловича и почти жениха его сестры Марии
Павловны (она отказалась выйти за него замуж, потому что не хотела
покидать брата, - хотя они очень любили друг друга). Летом, когда
Книппер уехала отдыхать на Кавказ, у них завязывается переписка.
Переписываться
они продолжали до самой смерти Чехова.
К тому времени у Чехова уже открылся туберкулез,
и он был вынужден подолгу жить в Ялте – и не мог проводить много
времени в Москве. А Ольга Леонардовна постоянно находилась там –
она не могла покинуть Художественный театр. Их роман – и их семейная
жизнь – в основном протекала в письмах.
В июле 1899 года она приехала к нему в Ялту, откуда
в августе они вместе уехали в Москву. Оттуда он скоро вернулся в
Ялту, и они снова стали переписываться…
В конце марта 1900 года труппа театра была в Крыму
на гастролях – и они снова смогли провести вместе несколько дней.
Потом была случайная встреча в поезде Тифлис – Москва: Ольга Леонардовна
с матерью ехали в Боржом, а Антон Павлович с друзьями – Горьким,
Васнецовым и доктором Алексиным, - в Батум. В июле – снова поездка
в Ялту, потом опять письма…
Осенью Чехов приехал в Москву, чтобы представить
труппе свою новую пьесу – «Три сестры». Актеры пьесу не приняли.
Раздавались реплики: «Это не пьеса, это только схема…», «Этого нельзя
играть!», «Нет ролей, только схемы какие-то». Чехов в растерянности
сидел за столом. Спас положение Немирович-Данченко – он встал и
громко сказал: «Спасибо, Антон Павлович, мы будем это играть».
Книппер играла Машу. Ее партнером был Станиславский
– он играл Вершинина. Константин Сергеевич вообще очень любил играть
вместе с Книппер. Перед сценой прощания Маши и Вершинина Ольга Леонардовна
долго сидела в гримерной – и идя к сцене, молилась, чтоб никто не
встретился ей по дороге, не расплескал той любви и тоски, которую
она несла в себе. Зрители плакали вместе с ней, не понимая, что
она не играет, а живет – чувствуя в себе любовь к человеку, с которым,
как Маша с Вершининым, не могла никак соединиться…
|